Чем же заплатит она? Что потребуется отдать людям, которые держат ее в доме, взамен на еду и тепло?

Однажды, когда ей принесли на ужин пирог из пышного теста со сладкой начинкой, а еще кисель и ароматные груши, девочке пришла в голову догадка, от которой она похолодела. Ладони сделались ледяными и влажными, а за шиворот словно насыпали снега.

Она оказалась в плену у людоедов! Мать и отец продали дочь тем, кто собирается откормить ее хорошенько, а после съесть. Как-то раз она слышала сказку, которую рассказал детям старьевщик.

Он был немного не в своем уме, соседские мальчишки смеялись над старичком с тележкой, полной всякого барахла, а взрослые не одергивали их, тоже считая старика сумасшедшим. Должно быть, если постоянно находиться в окружении выброшенных, сломанных, ставших ненужными своим хозяевам вещей, то и сам постепенно ломаешься, забываешь, кто ты, зачем родился на свет, о чем мечтал когда-то.

Девочка не смеялась над стариком. Более того, он казался ей хорошим человеком, лучше многих, ведь он никому не делал зла, не кричал и не ругался, не пил водки, а еще знал много историй. Когда он появлялся на их улице, девочка подходила к нему, шла с ним рядом и слушала. Колеса тележки скрипели, глуховатый голос старика звучал успокаивающе, а его сказки открывали перед девочкой неведомые миры.

Старик перестал приходить прошлой осенью. Должно быть, умер. Где он жил, девочка не знала, а то нашла бы возможность навестить его. Но старик просто пропал. Возможно, переместился в одну из своих сказок…

Появившись в последний раз, старьевщик рассказал девочке самую страшную из своих историй. То был рассказ про девочку и мальчика с чужеземными именами, которые трудно было выговорить и невозможно запомнить. Они оказались в лесу и увидели красивый дом, сделанный из сладостей: окошки-леденцы, стены из печенья и пряников, наличники и дверь из шоколада и мармелада. Девочка, которая тогда еще не пробовала почти ничего из перечисленного, кроме, разве что, леденцов на палочке, была в восторге. Пока старьевщик не поведал, что в домике жила злая колдунья, которая заманивала в свой домик детей, а после пожирала их.

Дети оказались запертыми в милом домике, откуда не было выхода. Их посадили в клетки, и от немедленной смерти несчастных спасала лишь смекалка: старуха не желала есть отощавших детей, ей хотелось побольше сладкого, сочного мяса, поэтому она кормила свой будущий ужин. А когда хотела убедиться, что жирок нарастает, совала в клетку руку, ощупывала пленников, как повар ощупывает мясо на рынке перед покупкой. Колдунья была подслеповата, и ей подсовывали косточку, а она злилась, что дети никак не желают набирать вес.

Долго это продолжаться не могло, но дети оказались находчивы: когда ведьма собралась-таки полакомиться ими, сами отправили ее в печь. У сказки был счастливый конец, но девочка долго не могла оправиться от услышанного, ставила себя на место обреченных на съедение детей, ей даже снилось, будто это ее посадили в клетку.

Глядя на стол, уставленный едой, девочка поняла, что та сказка и вправду оказалась про нее. Только теперь она знала, что у старухи нет уродливого горба, нечесаных седых волос и глубоко посаженных красных глаз, как рассказывал старьевщик. Нет. Ведьма была молода и хороша собой, однако намерения ее оставались точно такими, как описал старик.

Девочка была так напугана, что не могла есть, а утром пришел доктор: решили, что она заболела, вот и отказывается от еды. Не спавшая всю ночь, трясущаяся от страха девочка от отчаяния решилась попробовать убежать: доктор был толстым и неповоротливым; молчаливой (вероятно, даже немой) коренастой служанки, которая кормила девочку и убирала комнату, не было.

Бедняжка вывернулась из рук доктора и побежала по коридору, сама не зная, куда бежит, в какой стороне выход. Дворик, где она гуляла, окружал высокий забор, через него не перелезешь, а калитка заперта на замок. Значит, надо попробовать найти главный вход или окно, через которое можно выбраться, или…

Ничего сделать девочка так и не успела. В конце коридора ее поджидала ведьма-людоедка, хозяйка пряничного дома.

– Далеко собралась? – насмешливо спросила она, а после схватила девочку за плечо.

Пальцы ее были холодными и твердыми, как каменные стены девочкиной темницы, а хватка цепкая и сильная. Девочка забилась в руках ведьмы, а тут уже и доктор подоспел, пыхтя и отдуваясь, и служанка, и еще какой-то высокий седовласый человек.

Вернуть девочку в комнату им не составило никакого труда, а она изо всех сил старалась не расплакаться, чтобы не показывать им свой страх и слабость.

– С чего тебе вздумалось бежать, глупышка? – спросила хозяйка. – Разве тебе плохо тут? Хуже, чем в доме твоих никчемных родителей? Тебя холят и лелеют, как принцессу, заботятся о тебе, как никогда и никто прежде.

– Вы хотите меня съесть! – выкрикнула девочка, не давая ведьме договорить.

На красивом лице той отразилось удивление, а после она рассмеялась – сухо и безрадостно, как зимний ветер, завывающий в трубе.

– Надо же, – проговорила она, отсмеявшись, – да ты у нас выдумщица! Не волнуйся, детка, тебя не собираются есть.

– А что тогда? Зачем я вам?

Разумеется, ведьма не ответила. Повернулась и ушла. С того дня девочку охраняли еще тщательнее, но она и сама уже больше не пыталась бежать: понимала, что все бесполезно.

Через несколько дней пленница проснулась утром и обнаружила, что в комнате полно людей. Тут были хозяйка, доктор, двое мужчин, а еще – старуха, сидевшая в кресле напротив кровати. Не понимая, как могла не услышать их шагов, скрипа открываемой двери, перешептываний, девочка открыла глаза и села, подтянув одеяло к груди.

– Значит, вот она, – проскрипела старуха.

На ней было темно-синее платье из плотной поблескивающей ткани, ворот застегнут тяжелой камеей. Цвет платья подчеркивал болезненную желтизну кожи, губы были настолько узкими и бесцветными, что казалось, будто их вообще нет. Полный неестественно белых и крупных зубов рот открывался и закрывался, как черная дыра. Гостья выглядела не просто старой, но ветхой и хрупкой, похожей на сухое дерево, лишившееся всех своих жизненных соков.

– Велите ей встать и одеться, я хочу посмотреть, – продолжала старуха.

Девочке пришлось делать все, как она сказала.

Служанка действовала умело и ловко, и вскоре девочка была одета, умыта и причесана.

– Хорошо, – кивнула старуха. – Очень хорошо. Она действительно красива. – Губы разъехались в улыбке. – И выглядит свежей.

«Она говорит обо мне, точно я кусок мяса или рыбы, – подумала девочка. – И говорит так, будто меня тут нет».

– Вы довольны? – осведомился мужчина, стоявший подле хозяйки дома. Та поглядела на него со скрытым недовольством, как будто он сказал что-то лишнее.

Старуха поднялась с кресла.

– Присматривайте за ней, – произнесла она. – Хорошенько за ней присматривайте.

Наверное, это должно было означать, что старуха довольна.

Вскоре посетители покинули комнату, и девочка осталась одна. Ей принесли завтрак, а потом вывели погулять. Крапал дождик – мелкий и бесшумный, похожий на водяную пыль, повисшую в воздухе. Девочка стояла во дворике, а служанка, вытянув руку, держала над ней раскрытый зонт.

Вот в тот момент девочка и поняла окончательно, со всей очевидностью, что ей не спастись. Не покинуть этот дом, не вернуться в большой мир.

Поняла и покорилась.

Эти люди, кем бы они ни были, может, вовсе не людьми, сделают с нею то, что задумали. А ей придется подчиниться, ведь она мала, слаба и не сумеет противиться чужой воле.

Некому помочь. Некого позвать на помощь. И ничего с этим не поделать.

Дождь усиливался, и служанка увела свою подопечную в дом.

Тяжелая дверь захлопнулась за спиной у девочки, как крышка гроба.

Глава первая

Я все еще не могу понять, как так вышло. Как все это случилось со мной, почему я позволила этому произойти.